Любой человек зайдя сюда, может высказать свои мысли. Не важно какие, любые. Ваши мысли останутся в нетронутом виде и не будут проходить редактирование. Это Ваши мысли и Ваши слова, и они останутся только на Вашей совести.
Корнет Оболенский выпил еще две рюмки беленькой и решил, что на сегодня хватит. Будучи убежденным язвенником, он старался не злоупотреблять алкоголем. Тем более, что беленькая грозила стать началом пути к увлекательному и веселому бреду. Но Оболенский не хотел бредить, и потом, он же корнет! А это, хотя и ничего не значит, но довольно красиво звучит. Выходя из питейной Оболенский достал кисет. И, начал уж крутить папиросу, как по улочке пронесся ветерок. Не то, чтобы уж ветерок, скорее ветер. Ветер лихо сдул весь табак не токмо с рук корнета, но и опустошил весь кисет. Началось! – только и сказал корнет, широко взмахнув руками. Немного погодя он плюнул и зло добавил – Блядь! Но это была не блядь, это был самый настоящий бред, точнее – его дыхание. Конечно, зачастую блядь и бред весьма похожи, но это был именно бред. Однако, корнет не счел необходимым заострять внимание на происходившую вокруг несуразицу. И, будучи человеком наивным, отправился в казарму. Пройдя в два раза большее расстояние, чем следовало, он заподозрил неладное. Неладное заметило корнета и решило, что здесь что-то да не так! Они шли навстречу друг другу, подобно двум ковбоям из старого вестерна, нахмурившись и напустив на себя такой вид, что любая краска позеленеет и сползет со стен. На самом деле – они страшно боялись. Да, да… Корнет опасался, что неладное может поглотить его, а это плохо влияет на карьерное продвижение. Так опасался, что чуть было не о… Ну, вы поняли. Нет, он не относился к числу робких, просто весь этот бред… Сдул табак, а корнет без табака – не корнет, а так… Неладное, тоже боялось, но тут все было гораздо прозаичнее. Обычная боязнь пьяных людей. Ну, так бывает же… Может, в детстве, алкаш напугал… Страх их – оказался спасением. Когда между ними оставалось менее пяти шагов, они бросились бежать и, миновав друг друга, остановились отдышаться и перевести дух. Такого с ними давно не случалось! Спустя минуту каждый продолжил свой путь. Оболенский двинул к казарме, а неладное – домой, где его ждала мадам неладная, которую он боялся не меньше, чем всяких там алкашей. Но казармы все не было видно… Корнет взглянул на часы, они показывали половину третьего ночи. Неодобрительно цокнув, Оболенский положил их обратно в карман, а спустя минуту-две охренел. Откуда у него, простого корнета, часы! Может… В питейной прихватил? Может. Да, так и есть! Наверняка владелец дорогого прибора сейчас заливается слезами. Подумав именно так, а не иначе, Оболенский твердо решил, во что бы то ни стало, пропить часы на следующий же день. Мысль была сладкой и успокаивающей. Но он не смог успокоиться. Еще бы! Глухая ночь, казармы не видно, что делать? Что делать, когда обычная и короткая дорога превращается в бесконечный путь??? Аааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Да, захотелось кричать! Еще и портянки не стираны… Фу, какая вонь! Причем тут портянки? Тьфу! Оболенский твердо решил дойти до казармы – живым или мертвым! Конечно, хотелось бы живым., но… Это уж как получится. Хотелось курить, но он шел. Портянки воняли, но корнет продолжал идти. Спустя полчаса, проходя через маленький и унылый сквер, Оболенский заметил сидящее на скамейке чучело. Обыкновенное огородное чучело. Сидело на скамейке под светом фонарного столба и сосредоточенно читало газету. Корнет опешил. Какого, спрашивается, хрена здесь происходит! – хотел заорать он, но вместо этого подошел к чучелу и вежливо попросил: Мусье! Я здесь впервые… Не одолжите ли немного табаку? Чучело молча достало портсигар и протянуло Оболенскому папиросу. Корнет учтиво кивнул и пошел далее. Ему было страшно, он называл себя трусом и дураком. Это же надо! Спросить курево, но не узнать дороги!!! Идиот! Оболенский закурил. Оглянулся назад – чучело исчезло. Мда… Когда что-либо исчезает, обязательно появляется что-нибудь другое. Появилось чувство слежки. За ним наблюдают. Этого еще не хватало – подумал корнет и грязно выругался. Кто? Тайная полиция??? Какая, на хрен, полиция… Тут нечисть открыто гуляет, а вы про полицию! Волосы зашевелились, по спине пробежал холодок. Корнет поежился от нехорошего предчувствия. Но скоро стало легче – нехорошее предчувствие, довольное тем, что поежило корнета, отправилось восвояси. Все это казалось абсурдом. Но, увы и ах, так и было. Абсурд шел по пятам за Оболенским. Ночь, крупные хлопья снега летят и кружатся. Они идут. Абсурд жарко дышал в спину корнету. Звучала музыка из какого-то триллера Хичкока, но Оболенский ничего не понимал. И только уж корнет хотел остановиться, обернуться и закричать – «Хвааааатиииит!!!», как абсурд догнал его и ошарашил чем-то тяжелым по голове! Пардон, по башне… Последнее, что увидел несчастный, перед тем как покинуть мир реалий (обморок) – падающий снег. Фиолетовый снег был почти зеленым, он летел из ночного неба и вспыхивал всеми цветами радуги, попадая род освещение фонаря. Серая тень абсурда нависла над корнетом. - Так вот ты какой, аленький цветочек! – произнес Оболенский и захрапел.
